«К выходу третьего “Битлджуса” мне будет 101»

Молодая звезда сериала «Уэнсдэй» Дженна Ортега и неудержимый фантазер, режиссер этого мистического хоррора Тим Бёртон давали много интервью, но всегда по отдельности. The Hollywood Reporter объединили эту колоритную пару коллег, и получилось нечто любопытное. Немного обеспокоенная Дженна порой награждает журналистов фирменным взглядом «Я смотрю прямо в твою душу», а Бёртон с его вьющимися волосами будто из черной сахарной ваты беззаботно подбадривает ее. Он шутит: «Два человека, делящих общий дискомфорт, вынуждены пойти на социальные контакты, чтобы продать шоу». И действительно, постановщик и его новая муза оба выглядят, как экзотические рыбки, которых выловили из яркой лагуны.

Как бы Ортеге и Бёртону ни было дискомфортно во время промо любого формата, они — профессионалы, так что собираются и начинают увлекательный разговор о втором сезоне «Уэнсдэй» и большей творческой свободе во время его производства, а также о планах на третьего «Битлджуса». Поговорили они и о более личных вещах, например, о том, какой беспричинно жестокой может быть публика в соцсетях и в реальности. Ортега призналась, что до сих пор самокритично, а то и довольно жестко проходится по собственной работе. Бёртон же порассуждал о причинах успеха самого популярного англоязычного сериала Netflix, в который втянулись люди разных поколений и вкусов. Это искреннее интервью об амбициях, подходе к современному зрителю и танцах на площадке.
 
Давайте обратимся к самому началу. Что вас обоих привлекло в «Уэнсдэй» на первых порах?
 
Бёртон: Я никогда прежде не работал на телевидении, но у меня было желание построить более долгоиграющую историю, чем обычно. К тому же как мужчина, частенько чувствующий себя на месте Уэнсдэй Аддамс, я ее понимаю. Несмотря на отсутствие широкого диапазона эмоций, это тонкий персонаж.

Ортега: Вообще, я проходила прослушивание на роль Уэнсдэй для озвучания мультфильма, когда мне было 14. Я ее не получила, но сказала маме: «Было бы здорово однажды ее сыграть».
 
Тим, вы сказали, что Дженна и есть живое воплощение Уэнсдэй.
 
Бёртон: Верно. Актриса может обладать разными талантами, но для этой роли нужно просто иметь кое-что отличительное, и я не имею в виду темноту. Это скорее внутренняя сила и ясность, которую невозможно подделать. Дженна похожа на актеров немого кино: главное в ее игре — не диалоги, а то, как она себя презентует.
 
Небольшое отступление: до начала производства сериала Тим высказался однозначно — не будет правильной Уэнсдэй, не будет никакого шоу. Авторы сценария Альфред Гоф и Майлз Миллар полагали, что найти актрису на эту роль несложно, но на деле им встретилось не так много ухвативших суть героини кандидаток. Ортега прошла кастинг по зуму между съемками слэшера «Х». Она привнесла в образ остроту и отстраненность от мира, которой не доставало другим. Гоф и Миллар заметили, что с ней от Уэнсдэй не исходит вайб «холодной сучки», и это было именно то, что нужно.
 
Что удалось сделать лучше во втором сезоне по сравнению с предыдущим?

Ортега: В этот раз Netflix доверяли нам значительно сильнее, поэтому многие эпизоды мы сняли с большим размахом. К тому же есть новички вроде Стива Бушеми и Билли Пайпер, которые подталкивают нас всех повышать свой уровень. Ну и все это возбуждение вокруг Уэнсдэй, спасшей школу в прошлой главе… Она снова бьется в агонии из-за повышенного внимания к ее персоне. К тому же креативный контроль дает возможность оценить, верно ли я передаю суть персонажа. Иногда я смотрела отснятый материал и замечала — это не работает, ведь мой подбородок опущен, осанка другая, и я не замерла, как следовало.
 
Да уж, это очень специфическая героиня. Взять хотя бы тот факт, что она вообще не моргает…
 
Ортега: О, я моргала во время реплик коллег, но иногда мои глаза начинали дергаться. В первом сезоне в паре сцен можно заметить, что я выгляжу так, будто вот-вот расплачусь. Это все из-за того, что большую часть времени я старалась держать глаза открытыми.

Было ли что-то в первом сезоне, что вы бы сыграли по-другому?
 
Ортега: Куча вещей! Не припомню и сцены за всю свою карьеру, которая бы не заставляла меня подскакивать по ночам. Мне сложно пересматривать отснятый со мной материал. Когда началось производство «Уэнсдэй», мне было 17 или 18, и я была взвинчена и напугана. Первые недели съемок были хаотичными и стрессовыми, так что в отсеянных кадрах можно увидеть мое смятение.
 
Вам не кажется, что порой вы слишком строги к себе?
 
Ортега: Мне это постоянно говорят, признаю. Но, с другой стороны, мое настроение иногда меняется от капитальной панической атаки до «все это неважно».
 
Бёртон: Я никогда не чувствовал всю эту неуверенность, о которой говорит Дженна. Она это очень хорошо скрывает.

Ортега: Я просто привыкла к строгому поведению на площадке. Очень уважаю людей, которые несут себя с профессионализмом и не подвергают окружающих своему стрессу. У тебя просто есть обязанность, и ты ее выполняешь. Остальное не имеет значения.
 
Тим, кажется, это противоположно тому, как вы себя ощущаете во время съемок. Вы говорили, что принимаете недостатки своей работы.
 
Бёртон: Вы видели «Битлджус Битлджус»? Он полон изъянов, так же, как и я сам.
 
Как изменились ваши отношения за время совместной работы?
 
Ортега: Выросло взаимопонимание. Мы оба из того типа людей, которые хотят все сделать максимально быстро и эффективно. Если у Тима есть замечание, он просто смотрит на меня, и все становится понятно.

Бёртон: Мой любимый тип общения — без слов. Я похож на Уэнсдэй: если она не хочет где-то находиться, то просто внезапно уходит, даже посреди разговора.
 
Напомнило фразу из второго сезона: “У меня нет страха упустить что-то важное. У меня есть страх быть вовлеченной во что-то”… Но, Дженна, давайте поговорим о скандале, который поднялся из-за ваших слов о работе над шоу. Каково было получить такую категоричную реакцию?
 
Отступление: речь идет о заявлении Ортеги о том, что во время съемок второго сезона она меняла реплики или что-то в поведении своей героини, если исходный материал не вписывался в ее образ. Соавторы сценария Гоф и Миллар не имели к этому претензий, и все равно неосторожные слова молодой актрисы и продюсера, к тому же сказанные в разгар забастовки сценаристов, вызвали негодование в их среде. Все немного улеглось, когда Альфред уточнил, что Дженна не вредит их работе, а ее погружение в роль, наоборот, помогает все улучшить.
 
Ортега: Это было ужасно. Я и представить не могла, что мое признание способно обернуться всем этим. Раньше никому не было дела до моих слов. Это хороший урок.

Бёртон: В медиа такое бывает — люди хватаются за твои слова, и все, их не остановить. Это как вирус. Со мной такое тоже случалось — журналисты пытаются состряпать обо мне истории. Вот поэтому я редко с кем-то публично общаюсь.
 
Ортега: Я видела в заголовках приписанные мне цитаты. Но я никогда такого не произносила. Так странно.
 
Бёртон: Люди превращаются в сельских жителей из «Франкенштейна» — массовая истерия, хватайтесь за факелы.
 
Страх публичного осуждения — то, что вы изучаете в своих фильмах, например, в «Эдварде руки-ножницы».
 
Бёртон: Да, и самое печальное — ты ничего не можешь с этим поделать, как бы ты ни реагировал. Можно сказать: «Я не имел этого в виду», но всем уже насрать…

В новом сезоне есть сцена: Уэнсдэй получает письмо от редактора с комментарием о написанной ею книге. В нем сказано, что с ней трудно работать и он не примет рукопись. Это был намеренный комментарий о реальной ситуации?
 
Бёртон: Забавно, когда жизнь и искусство пересекаются…
 
Ортега: Не знаю, насколько метаироничным это было для меня. Но что мне нравится в характере Уэнсдэй, так это то, что она отпускает все эти саркастичные замечания об обществе.
 
Насколько люди ошибаются, когда делают выводы о вас, исходя из своих представлений?
 
Ортега: Ну, у меня есть черты Уэнсдэй, но я — не она.
 
Бёртон: Знаете, по чему я скучаю? По временам, когда люди не представляли, во сколько создателям обошелся фильм или что-то об актерах. Почему это вообще их дело?

Ортега: Все это относится к разговору о «смерти кинозвезд». Люди знают слишком много и считают, что имеют право на некоторые кусочки вашей жизни. Если бы их поместили под микроскоп, они не чувствовали бы себя комфортно. Однако от творческих людей ожидают, что половину времени они не должны быть искренними, а обязаны продавать себя как бренд. Но все, чего мы хотим на самом деле, — это запереться в комнате и создавать свое искусство.
 
Вернемся к сериалу. Танцевальная сцена из первого сезона завирусилась. Была ли мысль сделать нечто похожее во втором?
 
Бёртон: Вот почему мне нравится работать с Дженной. Мы не проводили большую бродвейскую репетицию, не нанимали хореографа. Я просто выбрал песню и сказал: «Сделай это». Потом она пришла, кажется, даже зараженная ковидом, и просто станцевала. Это было самое забавное, что мы делали на съемках. Но мы не думали повторять нечто подобное, потому что не относимся к танцевальному номеру, как к чему-то особенному. К тому же рискованно каждый раз привязываться к какому-то повторяющемуся элементу.

Отступление: Ортега и Бёртон уклоняются от ответа на вопрос об идеальном количестве сезонов для «Уэнсдэй». Сама старлетка заговаривает о других проектах, в том числе срежиссированных ею, в то время как Альфред Гоф и Майлз Миллар надеются на продолжение шоу. Недавно оно получило продление на третий сезон. Кроме того, авторы поговаривают о спин-оффе сериала, детали которого хранятся в секрете. «В семейке Аддамс есть на кого обратить внимание», — интригуют авторы.
 
Дженна, сейчас многие продюсеры психуют, потому что не понимают, почему те или иные вещи срабатывают или нет с их новой публикой — зумерами. Не хочется наделять вас ответственностью решать, что нужно аудитории, но все же вы предполагаете, что именно может заманить молодежь в кинотеатры?
 
Ортега: Демонстративное употребление молодежного слэнга тоже отпугивает. Иногда студии слишком стараются. Дайте шанс новичкам и их сценариям, дайте людям проявлять всю свою креативность и отойдите в сторонку на секунду. Захватить внимание зумеров невероятно сложно — порой вы просто не можете найти что-то, чего они еще не видели.

Бёртон: Абсолютно согласен. Я всю свою карьеру работаю со студиями и при этом каждый раз удивляю. Я ведь снимал фильмы, которые сначала входили в топы худших за год, а по прошествии времени вдруг отзывались у тысяч. Так было и с «Битлджусом». Иногда нужно просто дать людям делать их работу, иначе все выглядит, как если вы ломаете атлету ноги и говорите: «А теперь выиграй забег».
 
В апреле Майкл Де Лука заявил, что третий «Битлджус» неизбежен.
 
Бёртон: Правда? Мне ничего не сказали. Возможно, меня заменили…
 
Ортега: И меня. Им стоит взять в промотур малыша Битлджуса, отправить его на Гавайи.

Бёртон: На создание сиквела понадобилось 35 лет, так что такими же темпами к выходу третьей части мне будет 101. Знаете, мне очень понравилось снимать «Битлджус Битлджус». Я делал его по тому же принципу, что и первый — с кучей импровизаций от актеров. Но третий фильм — это все равно что воссоздавать танцевальный номер из «Уэнсдэй». Не хочу загадывать… Мне нравятся герои, но я пока не вижу их в будущих арках.
 
Но и представить, что вы передаете руководство кому-то другому, невозможно.
 
Бёртон: Да уж, я — собственник во всем, что создаю, даже если у меня нет прав на персонажей. Когда вышел бродвейский мюзикл «Битлджус», я взбесился.
 
Дженна, если вам скажут: «Мы хотим снять третьего “Битлджуса”, но без Тима»?..
 
Ортега: О, ни за что! Этот фильм таков именно благодаря Тиму. Ни одна другая картина не может с ней сравниться. Без него что за «Битлджус»?
 
Тим, мы слышали, вы обсуждаете съемки фильма о Медузе для Sony.
 
Бёртон: Ничего не скажу, пока не начну работу. У меня были проекты, которые казались уже в разработке, как «Супермен» с Николасом Кейджем. В итоге его отменили, и это ударило по мне. Я дам вам знать, когда буду уже на съемочной площадке. И то не наверняка.

Дженна, у вас есть амбиции снять что-то самостоятельно. Вдохновляет ли вас подход Тима к режиссуре?
 
Ортега: Мне нравится, как Тим ведет себя на площадке: он очень вежлив, знает имена каждого, доверяет команде. Когда я начала с ним работать, то попросила давать мне замечания и критику. Он не стал, потому что хотел, чтобы я сама сформировала среду, в которой мне будет комфортно работать. Тим взрастил во мне уверенность. Он вытаскивает на поверхность лучшее в людях, позволяя им выползти из своей коробочки и проявить себя даже самым странным образом. Такое удовольствие, когда кто-то вытягивает из тебя что-то классное.
 
Так что же вы оба планируете делать в ближайшую пару лет?
 
Ортега: У меня даже нет плана на завтра. Это трата времени.
 
Бёртон: Аналогично.
 
Источник: THR